Чернобыль… 30 лет назад это страшное слово прозвучало на всю планету, возвестив миру о самой масштабной катастрофе ХХ века – взрыве на Чернобыльской АЭС. Тысячи наших соотечественников приняли участие в ликвидации аварии, последствия которой несли угрозу  мирному населению. Среди них – наши земляки

 

Юрий Владимирович Коротков

…1986 год. 28 сентября. 9.00 утра. На дверях – повестка в военкомат В то время я только вернулся со срочной службы, которую проходил в Алабинском гарнизоне Таманской дивизии, а в новой повестке значилось, что призываюсь на полгода. В этот же день с вещами отправили в Брянск на медкомиссию, затем – в Курск, оттуда – поездом в Киев, откуда нас привезли в небольшой палаточный городок на границе 30-километровой зоны от места аварии. 

Определили в в/ч 55118, в 26-ю бригаду химической защиты в звании рядового водителя-химика. В мои обязанности входила дезактивация зараженных территорий 3-го энергоблока. Выдали автомобиль АРС-14 – автомобильная разливочная станция на базе ЗиЛ-131. Это спецмашина химобработки: цистерна, насос, два трубопровода для приготовления моющего раствора, комплекты резиновых рукавов и щетки для спецобработки. 

Перед тем, как приступить к работе, командир отделения измерял уровень радиации и устанавливал время работ, но не более 20 минут. 

За месяц на атомную станцию сделал в общей сложности 20 выездов. Все дороги постоянно заливали латексом – он на грунте, на сооружениях схватывает пыль, не дает ей разлетаться. А чтобы пыль на колесах машины все же не накапливалась, нужно было ехать строго по дороге, не задевая обочину. Ежедневно, после задания, замерялась доза радиоактивного облучения ликвидаторов и их техники. 

Вместо положенных шести месяцев я пробыл там всего один. Замена ликвидаторов происходила не по числам, не по сроку, а по набранной дозе радиации.

 По материалам газеты «Земля трубчевская»

Егор Яковлевич Ивашков

Был обычный рабочий день, 27 сентября 1986 года, когда мне принесли повестку с требованием немедленно явиться в военкомат. Там я и узнал, что мне предстоит ехать в Чернобыль. Когда я ехал к месту назначения, страха не было, было лишь легкое чувство волнения перед неизвестным. 

По приезду меня назначили заместителем командира взвода. Вместе с солдатами мы занимались дезактивацией третьего реактора. Нам выдавали ведра с водой, тряпки и порошок со специальными добавками. Это и были наши средства борьбы с радиацией. Бывало, помоем, приходит дозиметрист, замеряет – радиационный фон хороший, а дня через три в этом месте опять фонит. Тогда мы снова принимались за работу. Работали строго отведенное время. За короткий промежуток надо было успеть отмыть заданный участок. К реактору нас привозил автомобиль, а непосредственно к месту работы нужно было бежать, чтобы как можно меньше времени проводить в условиях повышенной радиации и успеть сделать как можно больше. Дороги к реактору были отмечены красными линиями – здесь фон был допустимый. Но стоило сделать шаг в сторону, как дозиметр зашкаливало. Я, как замкомвзвода, был впереди, за мной двигались ребята моего взвода. Чтобы они меня не потеряли в толпе людей, я привязывал к себе сзади кусок красной материи. 

Во время работы нашим главным средством защиты был респиратор-«лепесток», который вставал на пути витавшей в воздухе пыли, но никак не защищал от радиации...

По материалам газеты «Земля трубчевская»

Михаил Дмитриевич Цыганков

– Мне, как и всем, выдали специальный плащ и респиратор. Каждый раз после душа получали новое белье. Тем не менее влияние радиации на организм ощущалось – сел голос, в глазах появилась резь. Хвойный лес вокруг станции был желтым, словно обгоревшим. Работы на станции не прекращались ни на один день. Над разрушенным реактором летал вертолет, сбрасывая туда специальные сетки из свинца – уже тогда начинали строить саркофаг. Снимали и вывозили радиоактивный грунт. Всю очищенную территорию затем бетонировали. Бетон производили за пределами 30-километровой зоны, на минизаводах. Вокруг станции копали глубокие траншеи, которые заполняли специальным раствором. Это делалось для того, чтобы радиоактивные элементы не проникли в грунтовые воды.

По материалам газеты «Земля трубчевская»

Владимир Михайлович Лазаренко

26 апреля 1986 года в 1 час 23 минуты 47 секунд на 4-м энергоблоке ЧАЭС при работе реактора на мощности 200 мгВ произошла крупнейшая в истории человечества техно­генная катастрофа с полным разрушением реактора, в ко­торый в это время было загру­жено 192 тонны урана 235.

Персонал станции в эту тра­гическую ночь проводил на 4-м реакторе регламентные рабо­ты (эксперимент на тест безо­пасности). Одной из главных причин аварии, как было уста­новлено многочисленными ко­миссиями, в том числе и ко­миссией МАГАТЭ, явился че­ловеческий фактор, Вследст­вие допущенных нарушений порядка и правил эксплуата­ции энергоблока в недрах ре­актора произошел взрыв, по мощности равный 75 атомным бомбам, сброшенным на Хи­росиму и Нагасаки в 1945 году. По масштабам последствий -это 400 городов, подобных Хи­росиме. Это была авария са­мого высокого, 7-го уровня по шкале ядерных инцидентов,

Для ликвидации последст­вий аварии руководством страны было привлечено 40 министерств, ведомств, воин­ских формирований, респуб­ликанских и местных органов. Генеральным подрядчиком по ведению всех работ по ликви­дации последствий аварии и сооружению «Саркофага» над разрушенным реактором бы­ло поручено выступить Мини­стерству среднего машиност­роения, возглавляемого в то время Е. П. Славским,

Титаническим трудом всех ликвидаторов в экстремаль­ных условиях с риском для жизни в зоне высокой радиа­ции в кратчайшие сроки был выполнен огромный перечень работ, начиная от локализа­ции масштабного пожара, уборки радиоактивных отхо­дов, дозиметрической разведки и дезактивации местности, зданий и населенных пунктов, а также эвакуации из 30-кило­метровой зоны более 100 ты­сяч жителей. Дальнейшие, усилия были сосредоточены на сооружении объекта «Сар­кофаг».

30 ноября 1986 года труд всех, ликвидаторов увенчался успехом: объект, который стал позднее называться «Укрыти­ем», был сдан в эксплуата­цию.

На ликвидации последствий аварии на ЧАЭС участвовали более 860 тысяч человек. По официальным данным, к на­стоящему времени граждан, получивших радиоактивные дозы в связи с аварией на ЧА­ЭС, умерло более 60 тысяч человек, десятки тысяч стали инвалидами, более 75 тысяч - неизлечимо больны. Радиоак­тивному облучению подверг­лись свыше трех миллионов человек, Общее число постра­давших от этой аварии соста­вило 9 миллионов человек, граждан России, Украины и Белоруссии. Только в РФ в зо­ну радиоактивного загрязне­ния входят 4343 населенных пункта в 14 субъектах РФ. Больше всех пострадала Брянщина, которая приняла на себя 64% радиационного удара, обрушившегося на Российскую территорию В общей сложности загрязненной ока­залась треть площади Брян­ской области с населением около 0,5 млн человек

За свои подвиг десятки ты­сяч ликвидаторов награждены орденами и медалями, из них 7,5 тысяч - военнослужащие 12 человек стали Героями Со­ветского Союза и России, 20 тысяч человек удостоены ор­дена Мужества, более 40 ты­сяч ликвидаторов награждены другими государственными наградами, в том числе и 15 человек из нашего города и района

В числе ликвидаторов ава­рии - военный летчик, майор в отставке Г В Висковатых, майоры в отставке П А Вонифатов и А П (Охман На, укро­щении атомной стихии были И наши сотрудники милиции прапорщик в отставке В И Селик, старшие сержанты в отставке В Н Шерщнев и С П Гончаров, гражданские спе­циалисты В Н Деревянко, Н. М Дедущенков, М И Литви­нов, Ф Е Карелин, А, Е Лео­нов, Ф.Ф. Филатов и другие, всего более 40 человек

В списках ликвидаторов, не доживших до сегодняшнего дня, - сотрудники милиции майор юстиции С Н Зылев, капитан милиции В Г Парасухин, боец пожарной части М.Г. Пунтус, а также ликвидато­ры А Т Хитров, М Н Поскон­ный и другие Всего в поми­нальном списке – более 13 че­ловек.