Из истории трубчевских семей

  Семья Казанских

На одном из снимков мой дед Григорий Казанский, личный дворянин, коллежский асессор, секретарь воинского присутствия города Трубчевска тогда еще Орловской губернии, кавалер орденов святой Анны и Святослава, и бабушка Екатерина. На другом, сделанном в 1904 году в брянской мастерской Бабинского, их дети.

Справа на снимке двенадцатилетний гимназист Гриша, самый старший. После окончания орловской гимназии он поступил в московский университет на юридический факультет, который закончил аккурат к началу первой мировой войны. Долгие годы преподавал латынь в смоленском мединституте, причем, по словам его учеников, ему удавалось превратить скучный и сухой предмет в увлекательный и интересный. Студенты его просто обожали. А он, встретив своего ученика спустя хоть десять, хоть двадцать лет, всегда безошибочно называл его имя и фамилию

—       память у Григория Григорьевича была феноменальной. В свои семьдесят он выглядел на сорок — до конца дней сохранил светлый ум, стройность и легкую походку,

—       возможно, потому, что ни разу в жизни не выпил ни одной рюмки спиртного.

Рядом с Гришей — восьмилетний пухлощекий Степка, обнимает брата. Взгляд серьезный, не по годам. Сразу видно — будущий руководитель. Впереди у него — орловское реальное училище, московский институт советской торговли, ответственные должности в Центросоюзе, нелегкая работа по развитию промкооперации в стране. Трикотажная фабрика в родном Трубчевске была открыта не без его помощи и участия.

Светленькому, с оттопыренными ушами Коле на снимке десять. После гимназии он поступит в петербургский институт социального воспитания. В его трудовой книжке будет только одна запись: «Ленинградский пединститут имени Герцена». Профессор, проректор по научной работе. Эрудиция Николая Григорьевича поражала коллег. Его личная библиотека состояла более чем из двух тысяч книг, и о каждой он мог рассказать. Считался лучшим в стране знатоком научного наследия русского педагога Ушинского. Одним из первых обратил внимание на неблагополучное положение с образованием у детей северных народов.

Вася, самый младший из братьев, ему всего лишь шесть. Будущий специалист по лесам. Преподавателя с необыкновенным чувством юмора, до самозабвения любившего природу, до сих пор помнят выпускники трубчевского лесного техникума. А еще были — война, пехота, кровавые бои под Ржевом, ранения. И долгая жизнь — девяносто три года ему отмерит судьба.

И у четырехлетней очаровательной Ниночки впереди жизнь долгая — ей суждено прожить почти 96 лет. Талантливую девушку, с отличием закончившую ленинградский педагогический имени Герцена, оставили при институте но уже через год она подала заявление с просьбой направить ее учительницей в какую-нибудь деревенскую школу. «Согласна на любые бытовые условия», — писала она. Воспитанную на стихах Некрасова и мечтавшую стать народной учительницей Нину не пугали сложности быта. В выгоничском селе Мякишево она и встретила своего будущего мужа, Петра Рылько, нашего отца.

Потом будет совместная работа по созданию сельскохозяйственного техникума в Кокино. Преподаватель литературы Нина Казанская-Рылько не осталась незамеченной «органами». Казанской припомнили и ее «темное» происхождение, и то, что никогда на своих занятиях она не превозносила отца всех народов, более того, позволила себе странную фразу, что, мол, в России «обязательно победит разум». Закрутилось серьезное дело. Вызовы в «органы», изнурительные ночные допросы. Родственники, ожидавшие самого худшего, уже «поделили» нас с сестрой — решили, где и у кого мы будем жить в случае ареста родителей. От беды спас семью Иван Иванович Мартынов, бывший герой-партизан, ведавший в ту пору особым отделом в обкоме партии. «Таких людей, как Казанская и Рылько, не в тюрьму сажать, а орденами награждать надо», — смело заявил он, и эти слова решили судьбу семьи.

Вот так прожили жизнь дети трубчевского дворянина Григория Казанского — честно и достойно, несмотря ни на что.

Нина Петровна Рылько, уроженка г. Трубчевска, Член Союза писателей России.  

Эта маленькая великая женщина

Нина Григорьевна Казанская-Рылько. Родившись в один год с двадцатым столетием, она прожила трудную, счастливую, подвижническую почти вековую жизнь. В 1984 году в очерке "Жена" "Брянский рабочий" рассказывал об этой замечательной женщине, об этом великом человеке. И нам показалось, что и нынче, в наше смутное, заполошное время как нельзя кстати рассказы о таких людях, сохраняющих веру в "здравый разум" в любых ситуациях, вселяющих веру, надежду, любовь окружающим. Сегодня по случаю сороковин о своей матери Нине Григорьевне Казанской вспоминают и рассказывают ее дочери.

Эта "маленькая и великая женщина" прожила почти вековую и на редкость счастливую жизнь. Незадолго до конца попросила: "На памятнике напишите: "Нина Григорьевна Казанская-Рылько 1900 —1996 гг.

 Ее космически-философский  разум мог многое понять и принять в бурном движении ее спутника — XX века. Одно оставалось незыблемым — неподкупная русская интеллигентность. Ах, как много сейчас пишут, говорят, рассуждают об интеллигенции и интеллигентах!..

Как-то в детстве, в журнале "Нива" увидела она интересную картину: маленькая классная комната, тусклый огонек печи, сторож с кочергой и, склонившись над книгой, молодая девушка с длинной косой и пушистым платком на плечах. Картина называлась "Сельская учительница". Что-то поразило девочку, и она сказала: "Буду народной учительницей!" Сказала раз и навсегда.

В семье скромного трубчевского служащего Григория Михайловича Казанского, как тогда и во многих культурных семьях, царил культ великого певца страданий простого народа Н.А. Некрасова. Глубоко уважали здесь и революционеров-демократов Белинского, Чернышевского, Добролюбова. И хотя религиозность детям не навязывали, а к церковникам относились со значительной долей критичности, высоко почитался христианский идеал: ищи нуждающихся, кому помочь.

В 1925 году Нина Григорьевна с отличием окончила Ленинградский педагогический институт имени Герцена. Ее оставили в базовой школе для научно-методической работы. Но голос призвания не давал покоя. "Неудержимо влекло к этой неизведанной, могучей массе, которая называлась Народ", — читаем стремительные строки на одной из тогдашних фотографий. И летом 1927 года молодой директор только что открытой на Брянщине первой школы крестьянской молодежи комсомолец Петр Рылько увидел в губернском отделе народного образования заявление: "Прошу направить преподавателем общественных дисциплин в сельскую школу. Согласна на любые бытовые условия. Н.Казанская".

Это была их судьба. 68 лет рядом! Рука об руку. Душа в душу. Союз, оставивший столь огромный след в истории Брянщины. Широко известный в стране и зарубежом совхоз-техникум и Кокино — замечательный центр высокой духовности и культуры, оазис цветников, садов и парковых насаждений. "Мы в город глиняный вошли и мраморным оставили его",  - любил цитировать Петр Дмитриевич.

А тогда это была изящная девушка с необыкновенно выразительными серыми глазами, высокой волнистой прической, в белой блузке и длинной черной юбке.

Деревня Мякишево стала родным домом. Нужды, заботы и радости каждой семьи пропускала она через свое сердце. На ее уроках литературы зачастую совершалось чудо. Стоило ей открыть, например, томик Грибоедова, как в класс словно входили Фамусов, Молчалин, Скалозуб и другие герои произведений с их голосами, характерами, языком.

Уроки эти оставались в памяти на всю жизнь. "Никогда не расстаюсь с томиком Пушкина", — писал учительнице Леонид Кудряшов, выпускник довоенных лет. "Мы всегда Вас вспоминаем как вдумчивого, гуманного преподавателя, от которого требуют, чтобы он был ученым, воспитателем, философом и человеком. Таким преподавателем были Вы, Нина Григорьевна", — обращался питомец 50-х годов Г.М.Мелеша. Органическую любовь к литературе Нина Григорьевна привила и нам, ее дочерям. Сколько мы помним себя, столько помним Онегина, Ленского, Татьяну и других, которых воспринимаем как своих родственников. Все три дочери Нины Григорьевны стали педагогами и всегда к работе относились как к святому долгу. Когда в 1978 году собрались выпускники 1948 года, Ю.Петухов сказал: "Много загадок за свою жизнь разгадали мы, Нина Григорьевна. Одну загадку не могли разгадать: как Вы и другие преподаватели находили время для своей семьи, для своих детей. Ведь Вы все время были с нами — в общежитии, клубе, на цветниках, на стройке . В Мякишеве, а потом и в Кокине Нина Григорьевна ставила большие спектакли: "Женитьбу" Гоголя," Свои люди — сочтемся!" Островского, "Оптимистическая трагедию" Вишневского. И никто лучше, чем она, не мог установить очередь в столовой, сдержать рвущуюся в двери клуба неорганизованную толпу, разнять дерущихся;.. Но никакого при этом бахвальства, скромное подвижничество каждый день и каждый час.

Как истинно интеллигентный человек Нина Григорьевна очень скептически относилась ко всяким официальным почестям, наградам и званиям. Как-то еще до войны на ее урок попал начальник управления подготовки сельскохозяйственных кадров Лозинский. Пришел в восторг. Потребовал, чтобы методический кабинет обобщил ее опыт. Нину Григорьевну наградили почетным знаком (по тем временам большая награда), но она сделала всё, чтобы в коллективе никто не узнал об этом. Считала, что лучшей наградой может быть только признание и благодарность учеников. И они были: и признание, и любовь, и благодарность всех,  кто когда либо имел счастье учиться у эти женщины, беседовать с ней. Спустя 40 лет на встрече выпускников 1954 года бывшая ученица Тамара Скробова сказала  "Когда буду умирать, то моими последними Словами будут  "Нина  Григорьевна".

Она никогда и никому не завидовала, и если сам    Рылько по всему Союзу выискивал таланты и привозил  их в Кокино, то принимала, обустраивала, согревала всех Нина Григорьевна. А скольким молодым дала она крылья! И с каждым  находила общий язык, будь то ученый, лауреат премии, писатель, артист, художник, колхозник, уборщица.. С каждым разговаривала приветливо, уважительно, спокойно. И  бесконечной  вереницей шли к ней люди за советом, лаской, материальной помощью.

С начальством дружить не стремилась. С отдельными, достойными поддерживала дружеские отношения, особенно подчеркивая их, когда начальник переставал быть таковым: уходил на пенсию и т.д. Приглашала в гости, до самого конца слала поздравления.

Поразительна была ее гражданская смелость. В 30-е годы в Москве оказалась в наркомате на торжественном собрании, направлявшем приветственную телеграмму" любимому сталинскому наркому" Ежову. И когда под аплодисменты все встали, она осталась сидеть и, опустив голову, произнесла: "Какой позор!" Кое-кто ею заинтересовался но через 10 дней "любимый" был арестован... В мрачные годы сталинизма Нина Григорьевна не стала служителем культа. На уроках, продолжая сеять "разумное, доброе, вечное", внушала, что "разум победит". В то время это были крамольные слова. И когда в 1951 года брянские чекисты» пытались инспирировать в техникуме молодежную "антисоветскую" организацию, то Казанской было отведено место ее идейного вдохновителя.

Страшное время. Ночные допросы учащихся, преподавателей, аресты. А однажды на допрос в Брянск была вызвана и Нина Григорьевна. По дороге, а мы тогда уезжали на учебу в Ленинград, напутствовала нас: "Вы, девочки, должны знать, что нас с отцом вот-вот арестуют. Но вы будьте спокойны, Мы не трусим. Тюрьма, так тюрьма. Не мы норные... Постарайтесь закончить, ваши вузы и помните, что наши родители были честными людьми, что вы можете ими гордиться"... Но "разум" все-таки победил! Даже тогда нашлись настоящие русские люди, готовые ценой жизни отстаивать справедливость. Честные коммунисты: секретарь комитета комсомола И.И.Межуев, секретарь парторганизации А.М.Семухин. заведующий отделом обкома ВКП(б) И.И.Мартынов, первый секретарь обкома, Герой Советского Союза А.Бондаренко, знавший Рылько и Казанскую еще с комсомольских времен. Эти люди сделали все, чтобы спасти их от ареста.

Подобно Чехову, Толстому, Короленко и Горькому Нина Григорьевна не признавала преимуществ одной нации над другой. И как это было принято в русской интеллигентной среде, никогда не подавала руку антисемитам, считая антисемитизм позорным явлением нашей жизни.

Через всю свою светлую жизнь пронесла она мысли, которые внушала окружающим: все люди интересны и заслуживают внимания. Культурному человеку не может быть скучно. Жить нужно бодро, с хорошей надеждой. Ни одного дня — без полезной работы. Только отдавая другим, возрождаешься сам. И ничего лучше этого люди не придумали.

В последние годы прикованная к постели тяжелыми недугами, сохраняла свою благородную личность. Никаких жалоб, капризов, а только "спасибо" за каждую мелкую услугу. Иногда рассуждала вслух. И многое-многое хотелось записать: "Петр Дмитриевич - своего рода гигант. Великая, светлая, честная, благородная личность! В его портрете какая самая большая черта? Пожелание людям счастья... В общем, много людей благородных, мужественных, не подхалимов... Завтра вместе пройдемся по великим русским полям... Солнышко нас любит, солнышко нам помогает, солнышко нас благословляет!"

Ольга, Нина, Татьяна — дочери Нины Григорьевны Казанской.

Род Парцевских в Трубчевске

…Когда появился род Парцевских в Трубчевске, в одном из древнейших городов России, точно теперь уже, наверное, никто не скажет, но представителей этого рода в разных концах города много..   Город Трубчевск небольшой,   почти все друг друга знают и уж, конечно знают исконные трубчевские фамилии - Зименковы, Бородулины, Шакины, Голеншины, Недосекины, Смоляковы, Мерзлюкины, Кравцевы - чисто русские фамилии. И среди них несколько необычно звучит фамилия Парцевские.

Она  безусловно носит польский характер. Но надо знать, что город на протяжении веков много раз переходил из рук в руки и татаро-монголов, и литовцев, и поляков, и поэтому появление фамилий самого разного национального характера никого не удивляет Так среди хороших знакомых Порцевских, наряду с чисто русскими фамилиями, есть и Нарейка, и Левенок, и Лопухин, и Крохин, и Казанский, и Яцковский, и Печерский, и Покровскийи Гулевич. Но ваша фамилия появилась скорее всего в годы польской интервенции, это, примерно, 1600-1650 годы. А сейчас вернемся к старшему поколению -дедушке и бабушке братьев Парцевских -Владимира, Константина Анатолия и Алексея, следовательно, прадедушке папы Саши и прапрадедушке Андрюши, Алеши и Иры и Толи.Филипп Иванович Парцевский - со своей женой, Анной Ивановной Голеншиной, поселился на Жучине, на высоком берегу Десны. Поселились в старой избе, происхождение которой неизвестно (была ли она куплена, досталась ли в наследство, или построена самим семейством). Она не сохранилась, но, судя по соседним домам, это был небольшое строение с небольшим количеством комнат, может быть, всего с одной. Как и все соседние, дом был весьма неказист. Сохранилось старинное фото, где виден целый ряд домов на Жучине, в ряду которых стоит и дом Порцевских. В семье родилось, по слухам, семнадцать детей! Тогда это было не редкостью. Осталось же в живых всего семь, семь двоюродных тёток и дядей Владимира Алексеевича и Константина Алексеевича и их братьев. Это всё прадедушки и прабабушки Алёши, Андрюши и Иры и Толи. Это Евдокия, Василий, Пелагея, Анна, Варвара, Евфросинья и Алексей. Сам Филипп Иванович был кирпичником, т.е. изготовлял кирпичи в своей мастерской, так называемой цигельне, которая находилась в Поповке, пригородной деревне Трубчевска.Дети выросли трудолюбивыми и полезными людьми. Каждый из них выбрал свою дорогу в жизни, свой способ обеспечивать свои семьи. Все дочери, кроме Варвары, вышли замуж, обзавёлся семьей и Василий. Евдокия Филипповна вышла замуж за Митрофана Фёдоровича Ильинского, Пелагея - за плотника Ивана Петровича Кривошеенкова, Анна -за Алексея Степановича Ищенко, Евфросинья -за Ивана Шевченко, женой Василия стала Антонина Ивановна Сахарова. У всех у них были дети, поэтому вы можете представить себе- как велика ваша родня в Трубчевске. Да и не только в Трубчевске, многие разъехались по другим городам…

 Это выдержка из текста, опубликованного А.К.Парцевским. Если Вас заинтересовала информация о роде Порцевских, более подробно с ней можно ознакомиться на сайте «Семейный архив» Александра Константиновича  Парцевского  http://my-chronology.com/archiv-2/    или связаться с автором сайта по электронной почте